Абсолем - Страница 85

— Странно, что это произошло так поздно. По моим прогнозам, он должен был уже давно решиться. Видимо, природная стыдливость в нём развита гораздо сильнее, чем я предполагал.

Я поражённо смотрела на Дино:

— Так ты знал, что он что-то испытывает ко мне?

— Удивлён, что ты сама этого не замечала. Не нужно быть… как вы меня называете, абсолемом, чтобы это понять. Твой ход.

Я подхватила кубики, встряхнула их и, не глядя, бросила на доску. Один из кубиков перелетел через деревянный борт. Продолжая смотреть мне в глаза, Дино молниеносно выкинул вперед руку и подхватил его. Я перебросила.

— Так тебя это не… смущает? — Я не сразу подобрала нужное слово.

Дино оценивающе смотрел на игровое поле, выбирая наилучший вариант для хода.

— Думаю, ты хотела спросить про такое чувство, как ревность. Я недавно изучил его и добавил в разряд негативных. Нет, я не испытываю ничего подобного.

Кажется, во мне всколыхнулось что-то похожее на лёгкую обиду. Неужели ему все равно?

— Не поэтому, — улыбнулся Дино. — Здесь, как вы часто говорите, нет повода. Ты его не даешь. Как бы тебе этого не хотелось, но я легко читаю тебя. Знаешь, почему ты не замечала эмоций и желаний Дмитрия? Потому что они никоим образом не совпадают с твоими. Твой организм его отторгает, потому что он хочет меня.

Прямолинейность и простота, с которой он произнёс эти слова, застали меня врасплох. Но спорить я даже не пыталась. В конце концов, он прав.

— Вы порой не замечаете очевидного, а порой надумываете себе то, чего нет, только потому, что вам бы этого хотелось. Вот Мария уверена, что симпатична мне на физическом уровне, как самка. Она каждый мой взгляд и движение трактует соответствующим образом, хотя на самом деле за ними ничего не кроется. Если я смотрю на неё, то только для того, чтобы увидеть, какие манипуляции она совершает, ведь в моем секторе они так или иначе связаны со мной. Если я подаю ей манипулятор, то только для того, чтобы передать манипулятор, а не для того, чтобы коснуться её руки своей.

Говоря это, Дино начал выбрасывать фишки. Он вновь выиграл. Я сложила доску и закрыла ее на крохотный золотистый замочек.

— Действительно, если рассматривать ситуацию с этой точки зрения, то у тебя нет никакого повода для ревности, — произнесла я, затем, помолчав, проговорила: — А у меня?

На протяжении всей игры Дино сидел с идеально ровной осанкой, сейчас он чуть подался вперёд:

— Ты хочешь спросить, что я испытываю к тебе. Такая постановка вопроса будет правильнее. — Он еще больше приблизил лицо. — Ты создала меня, ты сделала меня таким, какой я есть сейчас, ты наделила меня разумом и способностью чувствовать, ты подарила мне жизнь, а не существование. Ты мой Создатель. Я могу только любить тебя.

В тот момент я была в еще большей растерянности, чем накануне возле своего дома. Что ответить на такие слова? Трудно быть тем, о ком ты не имеешь ни малейшего представления. В этот момент двери сектора раскрылись, и вошел Дмитрий. Дино увидел его первым, я же ещё несколько секунд продолжала всматриваться в лицо абсолема. Наверное, мой взгляд выдал меня с потрохами. Дино встал, забрал у меня доску, которую я всё ещё прижимала к груди, и положил её на стол. В этот момент я заметила Дмитрия. Он поочередно переводил взгляд с меня на Дино. Противное ощущение возникло в области солнечного сплетения. Оно всё ширилось и ширилось, пока не захлестнуло меня полностью. Ладони вспотели. Я прижала их к бёдрам, пытаясь незаметно вытереть. Мы поздоровались, заговорили об отчёте, согласились, что необходимо поторопиться с его подготовкой, впрочем, в этот момент я готова была согласиться с чем угодно, лишь бы хоть как-то снять напряжение, наэлектризовавшее воздух.

— Мы не имеем права и дальше скрывать нашего подопытного от Лиги. И отец, и Натан волнуются, что у нас могут возникнуть изза этого проблемы.

Я растерянно смотрела на Дмитрия. Неужели он только что назвал Дино «подопытным», более того, нарочно поставил ударение на этом слове. Я не успела ничего ответить. Неожиданно Дино со спокойным интересом спросил Дмитрия, каким образом тот собирается объяснить теорию эволюции, сжатую в столь тесные временные рамки, и что он выделит в качестве предпосылок. Дино прекрасно знал, что и Дмитрий и его отец многое бы отдали за ответы на эти вопросы. Дино издевался. Дино так тонко развлекался. Странное выражение, появившееся в этот момент на лице Дмитрия, заставило сжаться моё сердце. Я совершенно упустила момент, когда наблюдатель и наблюдаемый окончательно поменялись местами.

Я торопливо попрощалась с Дино, и мы с Дмитрием вышли. Он молчал, был задумчив, но я догадывалась, какие мысли бередят его голову. И они меня пугали. Что будет, если он обо всём догадается?

— Может, сходим сегодня куда-нибудь поужинать? — Это был жест отчаяния с моей стороны.

Дмитрий даже остановился, удивлённый таким предложением:

— Ты правда этого хочешь?

Я постаралась улыбнуться:

— Вчера ты застал меня врасплох, я была не готова к такому быстрому развитию событий. Может, и сейчас не готова, но, в конце концов, поужинать нам это не мешает, ведь так?

Лицо Дмитрия просветлело, нахмуренный лоб разгладился. Он начал предлагать места для ужина и описывать кухню. Пусть кто-то только попробует осудить меня. Я спасала то, что мне было действительно дорого».

«Дмитрий словно с цепи сорвался. Каждый вечер тащит меня куда-то ужинать, на работе угощает обедом, дарит цветы. Кажется, уже никто не сомневается, что у нас роман. Даже профессор Корсаков в курсе, и, судя по всему, его это только радует. Вот уж перед кем мне действительно стыдно. Одно радует, мой абсолем и без слов прекрасно понимает, зачем я это делаю.